|
Александр
Глушков (Бекет-тов)
МНЕ...
(Стихотворения)
Мне - жаль... и
Рот - забит... и
Глина...
И Бог,который видит все -
молчит...
Кривое зеркало -
Облезлое и -
Стыдно...
И, беглым шепотом, Кому Вина?
винить -
То некого,
То- жалко,
То - не стоит...
СплошьНойЯто и - следом -
МайЯта
и зеркало... облезло - запустое:
рисует всякомсуеще...
Тщета.
* * * * *
Вдруг станешь просыпаться в тишине,
Прислушиваясь к звукам уходящих,
И отстранять пространство звуком не,
Осатанев от гласных и шипящих.
И, словно натолкнувшись на испуг,
Шепча давно обдуманные фразы,
Вдруг станешь осязать дрожаньем рук
Безжизненность скользящей жизни нашей.
* * * * *
Мне представилось: дом. Одиночество. Плоские двери,
Где все окна внутри, потому что на улице дождь.
Я иду вдоль стены (цвет любой в полумраке - цвет серый).
И рисую стихи трафаретом из угольных рож.
Эхо вторит шагам, оформляя растерянность фразы.
А на улице дождь - размывает дешевый пейзаж,
Даже черным по белому вряд ли о многом расскажешь.
Оттого, что душа - слишком мягкий, простой карандаш,
Я не верю словам - и себе самому – я не верю.
Это просто сентябрь, прописные – как · слякоть · дожди.
Мне представился Дом, где душа остается за дверью,
А снаружи нет окон,
потому что все окна внутри.
* * * * *
Жирный грифель сторожит добычу,
Лист лежит, как падаль возле ног
Гриф со взором тусклым – человечьим
Пьян протухшим чувством свежих строк.
Тишина шевелится, и черви
Заплетают тишину в клубок,
Мясом перекормленные звери
Чередуют шевеленье ног.
* * * * *
Небо - там. Снаружи голоса.
Жаркий спор о чем-то безнадежном.
О налогах. Водка. Колбаса.
О причинах – вечных и несложных,
О простых как африканский "чук":
Вялое дыханье носорога
Капель · блямс · подергивание рук
И портрет с изображеньем бога.
Так, хребтом прижавшийся к стене,
"Я тебя люблю", - не повторяя,
Я живу в какой-нибудь стране,
И зачем, и для чего - не зная.
* * * * *
Вдруг Страшное приходит и садится
На табурет у голубой стены.
Мгновение растеряно и длится,
И умирает - тихо, без вины.
И ничего почти не происходит,
И силишься - хоть что-нибудь понять,
Но тщетно все. И Страшное уходит,
Чтоб мы могли о Странном рассуждать.
* * * * *
Бесплатно на север плывут облака,
Рубашка легко прикасается к коже,
И ветер с усмешкой бросает “пока”,
А мне не уютно сегодня, и все же -
Живу я нормально, почти - хорошо
Под словом на “ха” понимается слово,
До смысла которого я не дошел,
Но все, что бессмысленно, то и не ново.
Лишь фраза пристала - все в жизни “не прю”,
И бьется сердечко в груди бестолково,
Заклинило фразу, и я - говорю
Прилипшее к горлу гортанное слово
Асфальт, отмеряя движением звук,
Сбивает каблук, словно рот, для ухмылки
И мне не хватает движения рук,
Чтоб выразить мысль, что засела в затылке.
Вверху, как и прежде, скользят облака
И я без проблем ко всему привыкаю,
К поэзии "дом", к выражениям “на”…
И к жирной свободе с печеной печалью…
... Лишь детское счастье, что жизнь та длинна,
Да осень, которая в лужи глядится.
Так. Просто. На север плывут облака
И больше уже ничего не случится.
* * * * *
Нет погребенья душ.
Слушай, святой Синод, -
Годы играют туш
Силой закатных нот.
Как там? - Не все поют.
Может, огонь погас
В этом смешном краю
Разубежденных глаз?
Нет. Кое-где – горят:
Синий сидит Удод,
Души на нас глядят
Сквозь потемневший свод.
* * * * *
Зеленый парус больше ветра
Биение сердца - ритм, волна,
А на Земле мне хватит метра
Чтоб заплатить за все сполна
Под солнцем, что наотмашь хлещет.
Лоснясь от копоти небес,
Доске сосновой рукоплещет
И месяц со звездой, и крест
* * * * *
Это пепел от слов - налетел из окна.
Обгорел на ветру - и душа обожглась.
На раскрытую настежь пустую тетрадь
Темной пылью, строкою, как в гроб улеглась
Словно песня весной. Заступая за такт,
Выступают за край тени нот на снегу,
Что растаял давно. Смыло в паводок грязь,
Влагой грез и надежд по листам развезло.
Помертвели стихи. Сквозь арабскую вязь
Завязались узлы свежей завязи снов.
- А в тетрадь обгоревшие ритмы - дотла…
Непонятно зачем ... Это пепел от слов
* * * * *
Слова ходят стадом... В тапочках.
У зеркала обратная сторона - черная.
Облезая под потолком, лампочка
Светится. Еле теплая.
В молчании - червяки. В говоре – червоточина.
Жизнь изжевывает вероятности.
Вселенная, когда совсем не хочется-
Смеется. От всякой разности.
Внутри меня - удлинение протяженности,
Истерзанные до предчувствия – кривые линии,
Ложное ощущение обнаженности
Сердца ………………………………..в инии.
* * * * *
Когда тебе нечего
Или когда тебе незачем,
Каким-нибудь душным вечером,
Играя в кармане мелочью,
Так хочется крикнуть: Господи,
Да так, чтоб тебя услышали
Собаки в притихшем городе,
Да трубы печные с крышами
* * * * *
Сережка свисает с уха,
Качаясь по ходу движения.
После дождя – сухо.
Лица и отраженья.
Время в прострации. Именно дали
Не называются. Ветрено.
Лужи могли и устать. Проморгали
Солнца соринку медленно.
* * * * *
Хотелось пестрых рыб и белых ракушек,
Моря под ногами и чаек крики.
Хотелось как в детстве чужих игрушек
Чужих желаний, чужой книги.
Мнилось: пространство огромное и пустое,
Наслаждение от того, что я непременно буду.
Чувство – похожее на шестое,
Доступное любому люду.
Ощущалось опасное погружение мысли в тело,
Слова, как щупальца, лапали и хватались,
А хотелось – рыб и чтоб солнце грело,
Под ногами – моря, чтобы небо в нем отражалось
* * * * *
Тон. Цвет. Запах. И вкус.
Рвусь. А ты – смотришь, как рвется.
Я на тебя не сержусь.
Солнце.
Солнце стоит высоко.
Ого. Может быть ненадолго.
Белые, как молоко,
Стекла.
Стекла. В упор – глаза.
Гроза. Может быть – чувства –
Темные образа.
Пусто.
Пусто, хоть в бубен бей.
Эй, я сказал – послушай:
Сердце стучит злей,
Сжатой рукой - в душу.
* * * * *
Расстоянье – огромное. Не дойти.
Ничего не сказано. Как всегда
И рубашка морщится на груди –
Ритуал безмолвия. Никогда.
Белобрысый берег тот – не родной,
Щурится, коверкает жгут – язык,
Предложение умерло в запятой.
Остальное – мелочи
Для души.
* * * * *
Лгут – люди, вещи, звуки, сознанье.
Не прекращаясь, идет война
За право преобладанья
Крови для полотна.
Расстоянье – не имеет значенья.
Много думаем о самих себе –
Общее впечатленье –
Правила на войне.
Легкое прикосновенье
Не разорвет сей круг.
Цвет полотна имеет значенье –
Лишь для обрезанных рук.
* * * * *
В конце концов, есть блеск огня,
В котором отблеск наших дней. -
Пусть не уйти нам от себя
И не объять Вселенной всей.
Не отделить добро и зло, -
Они почти неразделимы.
У жизни грустное лицо -
Улыбки ей необходимы.
Чтоб жизни сматывая нить,
Заполнить эту бесконечность
Неутолимой жаждой жить,
Необъяснимой верой в Вечность.
* * * * *
Это окон кровавый свет.
Иль глаза налиты кровью?
Или бешеный рассвет
Переполнил сердце болью?
Вылить боль и будет стих
Резать просто - без наркоза,
Чтобы вывернулся миг
И не вывернулась кожа
* * * * *
Это крик, застывший утром
Комом в горле меж миндалин,
Это стон, упавший с трупом
Обезглавленной печали,
Это - я ушел от боли,
Обнаженного запястья,
На достроенном атолле
Неустроенного счастья.
* * * * *
И стало небо нежностью,
Лишь солнце встало поутру,
Лишь вымытой безбрежностью
Ворвался ветер в комнату.
А сталь стекла оконного
С домов стекла нахмуренных
И с сердца обожженного.
Так, от трубы прокуренной,
Стекает сизый дым
К небесам седым.
И стало небо нежностью,
И стаей нот, разбуженных
Талантливой небрежностью
Талантов чуть простуженных,
В круг талых вод, несущих вальс,
Вошло, прошлось по городу,
Чтоб в звуках этих, рвущих нас,
Усмешку спрятав в бороду,
Глазеть из бесконечности
На небо в клочьях с нежностью.
|
