|
Дмитрий
Тышкевич (Кушкин) НЕНАВИСТЬ
К БОТИНКАМ
(Рассказ)
Мне кажется, всё дело в них.
Я - тот самый Гоша (он же Жора, он же Гога) из фильма "Москва слезам не верит".
Так мне сказал Заратустра.
"Парадигма сверхчеловека в нечищеных башмаках".
Да если б только - нечищеных!
(Хотя чистить башмаки мне и правда лень, как и стричься.
Считаю именно эти два занятия наиболее нелепыми и бессмысленными в жизни )
Они у меня - немодные.
Когда человек перестаёт придавать значение подобным мелочам - это, видимо означает, что он начал стареть.
Девушки перестают обращать на него внимание, смотрят "сквозь" и совсем перестают "вести бровью".
За ними - начальство.
Перестаёт "продвигать" тебя по службе и переставляет твой стол к проходной двери.
Отправляет за пивом в дальний гастроном .
Девушки не стесняются в твоём присутствии разговаривать о столь интимных вещах, как "олвейс с крылышками".
И вот однажды наступает момент, когда в трамвае ты можешь свободно ездить без билета - тебя не за-мечает никто, даже контролёр.
Может к этому я и стремился всю жизнь, хотел стать человеком-невидимкой, так все достали дурацки-ми вопросами: кем ты хочешь стать, чему равен "бином ньютона", когда поедем на рыбалку?
Турок Фаттих вероятно мне что-то тогда подсыпал в чай, сволочь, иначе бы я их никогда не взял.
Экспериментальная модель!
Нурмали хинта - викси рупла!
Таро таро товаро!
И я взял.
Они были светло-замшевыми, с клоунскими бардовыми носками.
Надеть такие башмаки мог только Олег Попов, или Игги Поп в моменты депрессии.
Я не был ни тем, ни другим - но что оставалось делать, не выбрасывать же новые башмаки на помойку?
Я купил себе стильную куртку, кепку "а ля Майкл Джордан после ухода из большого спорта" и вышел из дому.
Солнце пялилось на меня, я был молод и горяч.
Двери офисов распахивались настежь, брови девушек вздрагивали и взлетали вверх как шлагбаумы.
Мир лежал у ног.
Ног, обутых в идиотские штиблеты.
*
Прошли годы.
Я приобрёл брюшко и некоторую респектабельность, а башмаки оставались всё такими же.
Ходить в них было уже неприлично, а выбросить на помойку по-прежнему жалко - подошвы почему-то не стаптывались, замша не лоснилась.
Кроме того, за годы носки они стали точно облегать ногу - такой удобной обуви у меня не было нико-гда в жизни.
После некоторых раздумий я решил перекрасить башмаки в черный цвет.
Перекрашенные, они стали блестеть и из замшевых превратились в обычные кожаные штиблеты.
С лёгким оттенком спортивности.
В примерно таких ходили все вокруг, все одинаковые, люди - манекены.
Развалили "Совок", завалили магазины колбасой и пиратскими СД дисками.
С лёгким оттенком спортивности.
В этих башмаках я развёлся, опять женился, стал водить машину, выпустил книжку и клип.
В моду поочерёдно входили каблуки, "острые носы", "тупые носы", и вот, в "один прекрасный день" я со своими "закруглёнными полуспортивными" незаметно оказался на обочине жизни.
Стоит один раз опоздать от веяний времени и всё, отставание может стать роковым!
Первой ушла кошка, за ней жена.
Служебную машину отобрали и передали молодому перспективному сотруднику.
Из проходной двери дуло.
Всё было из-за них, этих проклятых ботинок.
О, как я их ненавидел!
Ночью мне снился Заратустра на серебряном коне, с турецкой саблей в руке.
Он хитро улыбался в растопыренные усы и кричал: таро таро товаро!
Горное эхо вторило ему.
С вершин многоэтажек сходили лавины, от одеяла несло нафталином и утраченными иллюзиями.
Несколько раз я поднимал на туфли руку с ножом, но всякий раз меня что-то останавливало - то ли те-лефонный звонок, то ли предвыборная агитация…
А может быть это был страх…
Страх перед возмездием свыше за преднамеренное убийство.
Персонификация собственных башмаков…
Что может быть поэтичнее?
* * *
Шёл дождь.
Проходя мимо витрины магазина, я увидел в отражении жалкого старика.
Старика в светлых замшевых штиблетах, с клоунскими бардовыми носами.
Это был я.
Видимо дождь смыл чёрную краску, возможно, он был щелочным или кислотным.
Как ещё иначе объяснить это чудо?
Старик в витрине улыбнулся и погрозил мне пальцем.
Я улыбнулся в ответ, сложил зонт и зашагал прямо по лужам.
Радуга выгнула спину, мурлыкнула что-то нечленораздельное и легла на крышу МакДональдса.
Я казался себе Джипси Кингсом, Повелителем Стрекоз, Владельцем Газонокосилки.
Мир опять лежал у моих ног, как двести световых лет назад.
Теперь всё опять будет хорошо.
Так мне сказал Заратустра при последней встрече, а он знает, что говорит.
Во всяком случае, я ему верю.
Занавес.
|
