|
Артём
Абаджев ШУТКИ
ГЛИНЯНОГО БОГА ИЛИ КАКОЙ СПРОС С ДУРАКА
(Рассказ)
Жил да был человечек один. Мамку любил,
папку боялся, у братца старшого папиросы
стрелял. С властями человечек дружил и,
когда в очередной раз выпускали его
после положенных десяти суток из
спецприемника, крепко пожимал руку
молодому лейтенантику. Были у человечка
и другие приятели, два наголо обритых
дебила, Лёлька и Панька.
Жил человечек просто: комнатка в
коммуналке, кушеточка продавленная, под
которой вместо одной из ножек шесть
томиков сочинений Льва Николаича
Толстого покоились, тумбочка одежная,
настольная лампа на тумбочке да за
тумбочкой заветная бутыль портвейна, на
черный день. Был еще у человечка
маленький секрет, под подушкой жил у
него глиняный божок. Впрочем, то был и не
совсем секрет, потому как жадный до
всяческих забав дебил Лёлька божка
быстро выследил и, будучи у человечка в
гостях, всегда его щекотал. Все казалось
дебилу, что божок кряхтит да рожицы
корчит.
И
однажды Лёлька, портвейну перепив и
рассердившись почему-то, выбросил божка
в окошко. А дело высоко было, только и
успел человечек, что Лёльку самого от
выпрыгивания удержать. С того дня и
начались человечка моего злоключения.
А
начались они с того, что пришла ему
телеграммка, в коей значилось примерно
следующее: «Так, мол, и так, Пал Палыч.
Бабка ваша, Арина Степановна померла
неделю тому да отписала вам все свое
имущество вместе с домом». Ну, тут
Человечек – смею заметить, уже с большой
буквы, хотя, с бабкиным-то имуществом его
и человеком уж назвать можно было, а то и
по имени-отчеству – как полагается,
запил с горя. Да так запил, что и заветная
бутыль портвейна под песни и пляски
употребилась. А как из запоя вышел,
костюмчик свой похимчистил, Лёлька с
Панькой его двумя червонцами снарядили,
и отправился в городишко N, в
область N-скую уже Пал
Палычем. Даже фотокарточку бабкину где-то
откопал, в пачпорт вложил – мол, бабку
чтил.
Вот
прибыл Пал Палыч к месту. Соседи его
сразу в хату и давай рассказывать, как
Бабка его любила, все ждала, говаривала:
«Когда же это мой внучек, Пал Палыч
пожалует?» А потом повели дом показывать,
что оставила покойница Арина Степановна
внуку. Дом большой был, просторный,
оттого первая мысль Пал Палыча была о
том, что тяжко ему будет в таком доме
одному жить. «Продам» - решил Пал Палыч.
Соседи
ушли, предоставив ему осмотреть
остальное имущество. В кухонном столе
обнаружилось пять сотенных, которые
наследник тут же с благоговением
запрятал в носок. Но когда дело дошло до
осмотра шкатулки на столике, подле
бабкиной кровати, сердце Пал Палыча
замерло. В шкатулке, на самом верху лежал
его глиняный божок, в шутку прозванный
Трошкой, которого бабка-то Арина ему и
подарила, лежал и зубы скалил. Только
сердце снова забилось – может у бабки
такой же был? – и шкатулка готова была
закрыться, как вдруг Трошка тоненько
запищал:
-
Ты чего это, Пашка, меня в окно, гад,
выкинул?
Пал
Палыч до смерти перепугался и стал
оправдываться, что это, мол, дебил все,
готов был в доказательство невиновности
съесть пиджак, но Трошка был непреклонен.
С дурака какой спрос? Значит виноват
хозяин.
-
Не уважал ты меня, Пашка, - пищал Трошка.
– За это тебе наказание: будет тебе
всюду покойница уважаемая, Арина
Степановна, видеться.
Поднял
Пал Палыч глаза, а в зеркале бабка на
него грустная смотрит. Он на кухню, а она
за столом чай пьет. Он в прихожую, и тут
бабка ему пиджак протягивает. Завыл Пал
Палыч и без пиджака на улицу выскочил.
Кричит, матом ругается. Соседи его
сначала усмирить пытались, а потом видят
– спятил человек с ума от горюшка,
вызвали санитаров.
В
психбольнице Пал Палычу сделали укол и,
засыпая, он слышал мягкий, добрый голос
медсестры:
-
Пал Палыч, Пал Палыч. Не выспались,
бедный. Пал Палыч, Наташка-бухгалтерша
отгул просит. Дать что ли?..
И
тогда Павел Павлович проснулся
окончательно.
|
