|
Локки
Вандерер
ИСТОРИЯ ОДНОГО ПОХОДА, РАССКАЗАННАЯ LOKKI W., С ПРИМЕЧАНИЯМИ И КОММЕНТАРИЯМИ
(Публицистика)
И все они, кто с давней поры жили и трудились здесь,
Проходят перед моим мысленным взором,
Позволяя мне участвовать в их радостях и страданиях,
В их величии и падении, в их отрадах и надеждах.
Века сплавляются в этом месте в частицу вечности.
Ганс фон Лендорф, Люди, кони, далекая страна 1980
День
первый. Несравненный Волк
Не
знаю, как у вас, а у меня всё началось с
прощания славянки. Весело пришпоривая
поезд, я въезжал в неведомый город под
звуки старинного марша. Моя
несравненная голова была отягощена (далее
по буквам): а) двумя высшими
образованиями; б) легким астено-депрессивным
синдромом; в) иронично-добродушным
отношением к жизни; над всем этим,
напряжённо помахивая крыльями, носились
обрывки кандидатской на тему,
непереводимую на нормальный
человеческий язык. Отдых манил своей
незамысловатой простотой. Люди бежали
по перрону, как охотники во время гона,
серое небо щетинилось дождём. Протяжно
кричали носильщики, чавкали вагоны,
нехотя выпуская из зелёных челюстей
ободранных пассажиров, смеялись-плакали
встречающие ( Нет, вы хотите сказать, что
никогда не плакали на перроне? Я вам не
поверю. Был у меня случай. Точный год не
помню, но ездил я по сердечным делам к
девочке Наденьке. Так я на неё без слёз
смотреть не мог - пробирала снизу и
вцеплялась в сердце непонятная маета.)
Где же Локк?
Локк,
честная женщина без ложной скромности,
теряясь в вокзальном хаосе, сползая и
поднимаясь по ступенькам, тщетно
пыталась опознать в гомонящем,
нескончаемом потоке Несравненного
Волка.
Я,
конечно, неплохо представлял её
внутренне - по рентгеновскому снимку
пятилетней давности, двухгодичной
переписке, общей тяге к Стругацким,
буддизму и поэзии, но внешне? Ох уж эти
внешние женские признаки. С учетом
вышесказанного, я мог только и сказать,
что Локк женщина определённого возраста,
что сужало круг подозреваемых процентов
на семьдесят, но и оставшиеся тридцать
приводили меня в замешательство.
-
И все же, - я слегка пригнулся, нюхая
воздух. Сработал древний охотничий
инстинкт. - Пожалуй, это она.
Сказочному
городу в этот день не здоровилось. Город
икал, чихал, раздражался дождём, ветром,
иногда успокаиваясь, затем вновь
заходился кашлем, вздрагивая и пугая
тучи. Большой белый корабль бесстрашно
летел навстречу всем ветрам, рядом
семенила похожая на усталую таксу
черная подлодка. Лоснились якоря
викингов, неуклюже ворочался батискаф.
Жажда дальних странствий наполняла
паруса.
-
Музей мирового океана, - с плохо
скрываемой гордостью сказала Локк.
Я
уставился на ярких тропических рыб,
невозмутимо плавающих между коралловых
столбиков и лап водорослей.
-
Ничего себе.
-
Единственный в России. Представляешь?
Первоначально это был немецкий
транспортник, перевозивший бананы и
целлюлозу, в годы войны - беженцев. Затем
теплоход по репарации передали
англичанам. В 1946 году корабль меняет
гражданство на советское. А в 1948 году его
переоборудуют в научно-исследовательское
судно - сначала
“Экватор”, затем “Адмирал Макаров”, и,
наконец, “Витязь”, порт приписки –
Владивосток. Где он только не побывал, -
Локк внезапно ухватилась за верёвку и
рында сказала “трям”.
-
Пошли.
И
я прошёл весь путь замечательного
корабля - от Великой отечественной до
наших дней, от пучепалых кораллов до
скудной избушки полярных
исследователей. Вы можете мне не
поверить, но я до сих пор прихожу в
восторг от рояля в кают-компании. Сейчас,
конечно, ставят магнитолы или что-нибудь
другое, такое же электрическое. Но рояль
в кают-компании - рояль! - даже более чем
ободранные борта, паруса или изящная
астролябия, зовёт меня к неизведанным
островам. Колчак, Макаров, Миклухо-Маклай,
Тур Хейердал, крепостной художник
Тропинин, сошедший с ума от переизбытка
впечатлений, безнадёжность и мощь
человеческого духа. Вдохновлённый, я
почувствовал лёгкие желудочные спазмы.
-
Что же, - Локк подхватила рюкзак на плечо,
- пора по пиву.
-
Знаешь, Локк, теоретическая часть хороша,
- я переводил взгляд с палтуса на лосося,
затерявшегося между форелью и скумбрией;
не выдержав, зажмурил глаза, схватил
первый попавшийся бутерброд, заглотил и
замер, - но практическая - хрум-хрум-хрум -
привлекательней. Да, такой еды в моей
степи не сыщешь от восходящего до
заходящего солнца...
Локк
взглянула на нагло нависающее
неопрятными серыми тучами небо,
растерла локтем лужу на столе. Схватила
пивную картонку и стала быстро писать:“Солнце
и жара, солнце и жара. На весь срок похода”.
День
второй. Little Elle
И
пришла жара, приведя за руку ненасытно
палящее солнце. Я была маленьким
солнышком. (Так считали мои далёкие
близкие, а мне что, мне приятно.) Я совсем
не была big pig, хотя временами мне хотелось
оказаться в шкуре некоего страшного
животного. (Я не буду упоминать всуе его
имя.) Итак, я всё же была солнышком с
длинными ногами и ломкими лучиками
волос, с бурными флуктуациями
настроения (А что вы хотели, и на солнце
бывают пятна.) и довольно радиоактивным
обаянием. Интересовалась я
исключительно диффузорными смещениями
пыли в районе Магелланого облака, суммой
предысторий вселенной по Хокингу (
наградил же бог мамочкой, сильно
сдвинутой на этих вселенностях), кошкой
Шредингера и поведением океанических
течений в акватории Вислинского залива.
Иногда, конечно, я задумывалась о нравах,
временах, страдательных залогах и
инговых окончаниях, но, если честно,
гораздо больше мне нравилось скакать на
сером мерине по кличке Георгин. Или
лазить в болотных сапогах по пещерам.
Сейчас я сильно флуктуировала, так как
опаздывала на один день в поход.
Противные обстоятельства бросались под
ноги, прятали вещи, хлопали дверями.
Огромный синий рюкзак казался горой,
восхождение на которую невозможно ни
при каких вероятностных раскладах. Ах,
какая у меня походная аммуниция! Великие
путешественники майя скукожились бы и
навсегда исчезли с лица земли при одном
взгляде на мой галогенновый фонарик.
-
Наконец-то, - Локк весело задрала квочкин
хвостик, увидев рюкзак, - пора по пиву.
-
Уфф, - напряглась я, предчувствуя
последствия, - как скажешь.
Локк
подхватилась и повела нас по пиву, аки
Моисей по пустыне: по светлой Балтике с
чебуреками (это такая национальная
балтийская еда), по темному Фердинанду (чебуреки
- величина постоянная), по светлому
Гёссеру (чебуреки начинали утомлять).
Паром
натужно гукнул, загрузив нас троих и
кучу другого народа, машин, вплоть до
доисторических динозавров,
изнемогающих от жары, тяжести рюкзаков,
палаток, гитар, снеди перевариемой и
доппайка в бутылках, банках и пакетах.
Заработал задний привод. Забурлила вода
под килем, разбежались блики по воде и мы
оказались на другой стороне Морского
канала, то есть на Балтийской косе. Вот
ведь что интересно - не было бы никакого
Морского канала, да и самого Пиллау, если
бы не ужасный шторм в сентябре 1510 года,
который этот пролив и сотворил. Меня
всегда удивляло, как мы, теряясь в
повседневности, не в силах определить,
какие несчастья, беды и горести приведут
к процветанию и развитию. Но древние, как
это водиться, умнее нас, и в гимне Пиллау
есть такая строчка: “Шторм от норд вест
… янтарь приносит”.
-
Знаешь ли ты, Волк, что такое кипящее
море? - перепрыгивая волну, спросила я.
Волк
боязливо протянул лапу и потрогал
соленую воду.
-
Мне нравиться море. Оно похоже на мою
родную степь, у него такая же открытая
душа...
-
Умеешь играть в дельфинчиков? Прыгая с
волны на волну, кувыркаться в смеющемся
море? Плыть бездумным пузырьком, отражая
лазоревое небо и пушистые облака? – Локк,
изобразив группу прыгающих дельфинов,
тихо ушла под воду.
-
Знаешь, как бывает страшно, когда
водяные ужи опутывают ноги, в лицо бъют
солёные брызги, и нет сил выдохнуть? -
пугала я Несравненного. Волк
пошатнулся, волна сбила его с ног.
Конечно,
с морем надо очень осторожно, - мы с Локк
ухватили за лапы тонущего Волка, - а то
засмеёт, залюбит до смерти, утащит в
мерцающие чертоги, где
сделает безвольной игрушкой, а потом
разлюбит и выбросит на съедение и
развлечение своим последышам.
-Но
пока есть силы играть, ты идешь на волну,
волна идёт на тебя, и игра продолжается.
Обессиленные,
мы упали на песок, валялись и молчали,
глядя, как в небе плывут далёкие корабли
и тонут в прозрачной дымке древние камни,
охраняющие вход в гавань.
Но
тут месьё вечер (Разрешите? Простите.
Будьте так любезны!) приодел черный фрак
и поднял дирижёрскую палочку - между
палаток материализовались люди, запели
любимые песни. Ночь начала свой
излюбленный танец, позвякивая монистом
звезд под гитарный перебор, разрезая в
кровь ноги о прибрежную осоку.
-
А что такого? - спросите вы.
-
А то, - скажу я, - и пойду ловить падающую
звезду.
День
третий. Поющий редактор
Поезд
выпячивал зелёное пузо, бурля
пассажирами, вагоны кукушечкой
отщелкивали минуты. Я ощущал себя
плавленым сырком, завёрнутым в
алюминиевую фольгу, который по
странному недоразумению забыли
положить в холодильник. День решительно
не желал слышать о закате, нахально
заглядывал в окно, норовя раскалить и
так непростые отношения между
проводником и пассажирами. Несчастные,
высиживая сиденья вагона так, как
беспокойная голубица высиживает яйца,
требовали холодного пива и горячего чая,
на что проводник, еле заметно вздрагивая
от омерзения, отвечал односложным: Эх!
-
Эх! - сказал я и вылез на перрон.
-
Куда и зачем я ехал? В конце концов, Ной
тоже не знал, куда плывёт, - и успокоенный
этой мыслью, я застыл в позе памятника
пассажиру, покидающему вагон.
Локк
незаметно, на всякий случай (знаем мы
этих редакторов), сплюнула три раза
через левое плечо и приветливо замахала
сигареткой невиданному до сей поры
субъекту с гитарой и козлиной бородкой.
-
Так вот какой ты, цветочек аленький, -
лениво стукнуло мне в голову. Головы
повернулись, посмотрели друг на друга
внимательно, переместились на
автовокзал, откуда и покатились в
сторону Пиллау. Автобус шаркал колёсами,
повизгивал тоненько на поворотах и
подпрыгивал на брусчатке.
-
Пора, - я лукаво улыбнулся и расчехлил
гитару.
-
Предъявите паспорт, - прервала
разгорячившегося исполнителя строгая
девушка в форменной тужурке.
Я
понял, что … попал. И тут Локк объяснила,
что попал я в город, где без паспорта не
войти, не выйти, и даже не проплыть в
маске и ластах. Ибо бороздят морские
просторы боевые корабли, по улицам ходят
серьезные люди в форме с крепкими руками
и обветренными лицами, а на главной
улице города болтается транспарант со
словами Петра : “Морским судам быть”.
Я
сидел на причале и смотрел вдаль.
Июльская среднелетняя расслабленность
отнюдь не предвещала предстоящих
траншей по местам боевой славы всех
времён и народов, постоянного
перетаскивания тяжестей, обнюхивания
древних камней, ободранных конечностей,
бессонных ночей и карабкания по откосам.
Маяки светились краснозелёными глазами,
подмигивая проходящим кораблям. Локк
разорялась насчёт фестиваля.
-Какой
еще фестиваль бардовской песни?
-
“Балтийская ухана”. И с каждым годом к
нам едет всё больше и больше народа.
Особенно, когда поменялся климат - город
из “города дождей, девочек и
велосипедистов” превратился в
приличный, не совсем европейский (
задача о вывозе мусора, видимо, решения
не имеет), но всё же курорт на уровне.
-
Славна ещё она бесплатной ухой с
Нептуном и русалками и местом
проведения на самом берегу Балтийского
моря. В этом году приехали 58 делегаций из
различных городов России и ближнего
зарубежья . Минска и Гродно,
Калининграда и Нефтеюганска, Самары,
Кишинёва, Казани и Санкт-Петербурга.
Я
довольно поморщился.
-У
нас в Точке зрения состав покруче будет,
да и авторов перевалило уже за сотню!.
Локк
ехидно, но незаметно усмехнулась.
-Знаем
мы вашу сотню, автор один, а выглядит как
два, а иногда даже и как три... Тянулся
дорожный разговор, паром клацал и сопел
носом, плюхала беспокойная вода.
В это время Little Elle и несравненный Волк
наслаждались отменной авторской песней,
дружно ходили на концерты, сидели у
различных костров, фотографировались со
знаменитостями. Что и говорить, было с
кем. Ведь в этом году фестиваль посетили
С.Корычев (Казань), А. Козловский (Вологда),
Е. Болдырева (Казань), М. Кочетков (Москва),
А. Баль (Могилёв). Волк благодушно лежал у
ног Little Elle, вилял хвостом и тихонько
рычал на разных подозрительных
волосатых личностей. Little Elle ему нравилась...
- Пора по пиву, - трагично произнесла
Локк. И как это водиться в походе, - тут
все и познакомились. И это была первая
бессонная ночь, и первый концерт Поющего
редактора для чаек в сопровождении
прибоя.
День
четвертый. Семья
- Знаете ли вы, - Локк никак не могла
вылезти из рясы экскурсовода, - что
древнепрусский корень “пиль”,
собственно, и означает гора, замок,
крепость. Группа обгорелых головёшек
задумчиво посмотрела на древние камни
цитадели Пиллау.
- Некоторые считают, что её построили
шведы. Ничего подобного, строить её
начал в 1601 году голландский инженер де
Камп, - с придыханием продолжала Локк. -
Затем Браденбургские войска согнали на
строительство полторы тысячи человек и
воплотили крепость в камне, так сказать,
“во всём величии и правильности форм”
только к концу 18 века.
Штурмовой отряд легко преодолел
закрытые ворота и оказался в крепости из
красного кирпича, окруженной двумя
водными рвами. Локк, как боевой конь,
рвалась вперёд и цитировала слова
профессора Кёнигсбергского
университета Раппольта: “Проходим
через подъемный мост и главные ворота.
Над воротами - прекрасная сторожевая
башня, на которой солдат в полной боевой
форме наблюдает за заливом. Во дворе
крепости старинная церковь, где пастырь
пасёт своих духовных овец”.
- Му, - раздалось где-то высоко над
головами.
Головы вздрогнули и посмотрели на небо.
Радостно помахивая ушами, на
трехметровой высоте висела корова,
объедая траву на остатках старых
духовных пастбищ.
- Небесная корова, - ошеломлённо
зацокали штурмовики.
- Эх, Ян не видит, - загрустил Поющий
Редактор.
Потрясённый увиденным, штурмовой отряд
преобразовался в
пляжную компанию, решительно двинулся в
сторону моря и возлёг на пляже. В этот
момент на горизонте возникла семья.
Семья состояла из капитана в отставке,
дважды капитанской жены и капитанского
отрока, моряка по убеждениям и
волейболиста по призванию. Семья
размахивала флагом, вялеными лещами,
звякала спиртным и тащила на буксире
семью из Сыктывкара. На канале шли на
разворот яхты, кружились, приветственно
махали парусами.
- День Военно-морского флота, -
догадались мы, - и Поющий Редактор взял в
руки гитару. И это был второй концерт для
палящего солнца в сопровождении жены
того, кто был из Сыктывкара.
Лагерь опустел, море напоминала горный
ручей во время нереста красных лососей.
Исполнив (хоровой вокал, многоголосо) “мы
встретимся еще на балтийской косе”, все
прослезились и стали жать руку Поющему
Редактору со значением.
Растроганная семья переместила хор на
мыс Таран.
Вы слышали когда-нибудь про мыс Таран?
Нет? Вы не любите округлости. Ведь это
самая высокая и выступающая точка
Балтийского побережья. Вот немцы, ах, эти
немцы. Они так любят округлости. Всякие
свиные рульки, сосисочки, кружечки. Так
они и окрестили это место ласково “женская
грудь”. Грудь, конечно, хороша, высока, и
все такое прочее, но уж больно волосата.
Добраться до края обрыва можно только
через заросли ежевики, облепихи и
шиповника, которые оставляют
незабываемые воспоминания душе и
незаживающие царапины на теле.
Итак, мыс Таран. Обрыв, высотой с
десятиэтажный дом. Раскинешь руки - под
тобой плещет разноцветное море, над
тобой – небо во всю ширь, а мимо
проплывают изысканные
парапланеристы. Как хочется научиться
отращивать крылья, или, на худой конец,
овладеть левитацией. Увы, увы… . Спуск к
морю был выполнен с исполнением
акробатических этюдов различной
степени сложности, синхронного
сползания и демонстрацией двойного
тулупа, неявно переходящего в тройной
аксель.
Стемнело окончательно.
- Пора наверх, - группа товарищей
невесело переглянулась и посмотрела с
надеждой на Локк.
- Вперед, - Локк бодро зашагала к
ближайшему откосу. - Мы пойдём более
легким путем.
Луна так и не появилась, ни через десять
минут, ни через полчаса; видимо, зашла
попить чайку в соседний заоблачный
трактир.
- Дальше пути нет. Спускаемся, - Локк
уткнулась в непроходимые заросли
облепихи.
Несравненный Волк завыл. Ему сразу не
понравились эти обрывы, страшно, даже
если тихонечко подползти к краешку и
положить морду на вытянутые лапы, то все
равно кажется, что тебя подхватила
неведомая огромная птица, тянет над
степью и вот-вот уронит... Остальные
нехорошо глядели на Локк, которая этого
не видела, просто потому, что не было
видно ничего. (А то мог бы случиться
большой конфуз.) Целый час пыхтящий
сопящий отряд карабкался по склонам,
цеплялся за острую осоку, путаясь в
ежевике, сползая на песчаных кручах.
- Дошли, - обессиленные тушки пали на
обрыве.
- Да, Локк, - Поющий Редактор дрожащими
руками пытался поджечь сигарету, -
медаль красного Сусанина 3 степени тебе
обеспечена.
- Хорошо, хоть не веревка с мылом, - Локк
нервно поёжилась. Негромко ухая,
пролетела сова.
В бунгало, где обитала летом семья,
седьмой раз подогревался супчик и
шипели на углях ярмарочные колбаски. Сил
не было. Бойцы невидимого фронта
расползлись по палатке и закутались в
спальники.
- Пора по пиву, - заявила Локк, глядя на
догорающие угли костра под легкое
похрапывание из палатки.
- Танцы? - Little Elle включила магнитофон.
- Танцы при луне! - добавила дважды
капитанова жена, выходя
на дощатый настил.
Зажурчал французкий шансон,
заклубились тени, наконец приоткрыла
желтый глаз луна.
- А звезды? - спросите вы.
А звезды кружились, кружились,
кружились...
День
пятый. Локк
Живу я на земле, которая имеет давнюю
историю, в доме на Королевской горе с
видом на королевское озеро, на стаю
белых лебедей, диких уток и камень
Гофмана у всемирных часов, на северном
берегу реки Прегель. Когда-то здесь жили
племена пруссов, которых тевтоны (они
были крайне предусмотрительны, эти
рыцари в масках и латах на черных конях)
злобно поработили. На месте сожжёного и
разграбленного прусского городища
Твангесте было положено начало
строительству крепости Кёнисберг, что и
означает Королевская гора. Земля эта
всегда являлась лакомым кусочком для
захватчиков. В 1626 году шведский король
Густав Адольф практически без боя
захватил всю прибрежную часть Восточной
Пруссии, затем Семилетняя война (Англия,
Россия, Австрия и Франция), нашествие
русских войск в 1758 году, наполеоновские
претензии. Главное событие в истории
Кёнисберга и Германии - объединение (
Отто фон Бисмарк и немецкий король
Вильгельм первый, видимо, неплохо играли
в шашки). Город представлял собой одну из
самых мощных крепостей Германии,
окруженный 12 фортами, 3 полуфортами, 26
бастионами, 8 полубастионами и 8 главными
воротами. 9 апреля 1945 года немецкий
генерал Ляш подписал ультиматум о
безоговорочной капитуляции. В 1946 году
город был переименован в Калининград.
Много славных событий произошло за
время существования города в ипостаси
Калининграда. Например, в 1962 году по
решению обкома партии, несмотря на
протесты общественности, был взорван
Королевский замок, и на его месте начато
строительство огромного бетонного куба,
с чудным названием Дом Советов. Только в
70-е годы, при правлении мэра Виктора
Васильевича Денисова, город начинают
восстанавливать. Реставрируют
кукольный театр (бывшая церковь
королевы Луизы), нижний пруд(бывшее
королевское озеро), краеведческий музей
(ранее оперный театр), органный зал.
И, конечно, я не могла не провести
гостей мимо кофейни “В тени старого
замка” на берегу Королевского озера.
Как вы думаете, чем мы угощались? Вне
всякого сомнения - кофе
по-ирландски. Поющий редактор (мы к этому
уже привыкли за время похода, а вы?)
расчехлил гитару. Пока я разбиралась с
официантками, Little Elle и несравненный Волк
любовались окрестностями, стали
слетаться девушки в ярких платьицах,
садиться на стулья, скамейки, променады.
Волк недовольно ворчал, но на него не
обращали внимания. Я и не представляла,
сколько красивых девушек в нашем городе,
хотя и рассказывали знающие люди.
- Пора, - Поющий Редактор перестал
играть, - а то не успеем на автобус и
придётся ночевать в парке на скамейках.
- Да? - призывно глядя на Поющего
Редактора, произнесла симпатичная
блондинка, потягиваясь и оголяя левое
плечо.
- О-хо-хо, - пришлось распустить обаяние,
- так мы его до Пиллау не довезём. И все
быстро отправлись в гости к Канту.
Много чего еще было в этом походе.
Кафедральный собор и органный зал,
канатная дорога и катание на лифте в
Светлогорске, одиночное бродилово
Несравненного Волка по ночному
пустынному молу, Браденбургские ворота,
поэтические импровизации, разговоры о
точках зрения и точках совмещения,
старый Пиллау, последняя бессонная ночь
и последний концерт Поющего редактора
для звездного неба в сопровождении
рокота волн и гула боевых кораблей.
День
шестой. Все
От бочки с квасом откатилась
сморщенный розанчик лет этак
восьмидесяти в вязаной шапочке и при
серёжках.
- Не пейте квасу, - розанчик трясла
Поющего редактора за рукав, - он горчит.
Он поднял пластиковый стакан и
пристально вгляделся. - Хороший квас,
мутный. У нас разбавляют сильнее.
-
А где это у вас? - поинтересовался
розанчик.
-
В Москве. Уезжаю.
Розанчик спряталась в тень Поющего
Редактора, внимательно вгляделась в его
лицо и перевела взгляд на Локк.
-
Скучать будешь по артисту, - сделала она
неожиданный вывод.
-
Пожалуй, что и так, - Локк грустно
посмотрела на Little Elle.
-
Спились, - Little Elle нахмурила носик и с
неодобрением посмотрела на палящее
солнце.
-
Спелись, - Поющий редактор наконец
зачехлил гитару и почесал любимую
мозоль.
А
где-то, на далёкой станции О.
Несравненный Волк спрыгнул на перрон,
крепко прижимая к груди пачку
фотографий.
Кто
Пиллау еще не видел,
Садись на вечерний поезд,
Ты будешь приятно удивлён,
Как чудесны площадь, и улицы, и скверы.
В Пиллау Балтийское море,
И Старый Пиллау, и небо, и закаты.
Здесь ты попадаешь в сказку. (слова
неизвестного автора)
Балтийская
коса (коса Фрише Нерунг) – мыс Таран –
Светлогорск (Раушен) – Калининград (Кёнигсберг)-Балтийск
(Пиллау) -Вислинский залив-Морской канал-Балтийское
море, 25-31июля 2002 года
Примечание
от Little Elle:
Скоро
я снова уеду в Далёкие страны и вернусь
на Балтийскую косу только через год.
Всего на один месяц мне удалось
вернуться к морю, к семи мостам и семи
ветрам моего родного города. Но всё же я
успела познакомиться с тремя
Волшебниками на отдыхе. Большая удача в
наше время.
Комментарий
от Несравненного Волка:
Здравствуйте,
Всем привет. Меня зовут Волк. Сегодня я
Несравненный. Живу один, в диких степях,
где навожу ужас на всю живность размером
более котенка... Но сегодня я сыт, а
значит, добр и меня тянет на философские
разговоры. Локк хорошо написала, правда
хорошо. Но на самом деле этого всего не
было! Любые совпадения мест и действий
нужно считать случайным и полностью
вымышленным. Однако никогда не стоит
терять надежды о возвращении на берега
Смеющегося Моря...
Примечание
от Lokki W.
Я выражаю благодарность устроителям
фестиваля “Балтийская ухана”, чьим
теплым гостеприимством мы
воспользовались.
Также
огромное спасибо авторам сайтов “Тайны
Пиллау”, автор - Лидия ДОВЫДЕНКО,
вебмастер - Евгений БЕКИШ
и “История
Кёнигсберга по версии Е-тайп”,
материалы которых были использованы в
рассказе.
|
