|
Михаил
Волков
КУРИНЫЕ
ПОДАРКИ
(Проза из цикла "Сказки для самых")
Жили-были
дед да баба, и была у них курочка Ряба.
Как-то снесла курочка яичко, да не
простое, а золотое, девяносто шестой
пробы. Дед бил-бил – не разбил, позвал
бабу. Баба била-била – не разбила,
позвала внучку. Внучка била-била – не
разбила, позвала Жучку. Жучка била-била
– не разбила, позвала кошку. Кошка била-била
– не разбила, позвала мышку. Пришла
мышка, а кошка ее хвать – и съела. И пошла
спать. Жучка убежала в будку, внучка ушла
в школу, баба вернулась на кухню. Так и не
смогли разбить яичко. Дед подумал-подумал,
взял его и выбросил.
Узнала
об этом курочка Ряба и сказала деду с
бабой:
-
Не печальтесь, я снесу вам новое яичко.
Удивились
дед с бабой, услышав, что самая обычная,
можно сказать, стандартная курица вдруг
заговорила человеческим языком. А Ряба,
тем временем, действительно снесла
яичко, да не простое, а бриллиантовое,
великолепной огранки. Дед бил-бил –
разбил. На звук прибежали баба, внучка,
Жучка и кошка. Только мышка
отсутствовала, но на этом старались не
заострять внимание. Постояли,
посмотрели на осколки, вздохнули и
разошлись. Дед собрал осколки и выбросил.
Узнав
об этом, курочка Ряба расстроилась, но
все же поспешила успокоить деда с бабой:
-
Не кручиньтесь, я снесу вам еще одно
яичко.
Как
обещала, так и снесла. Да не простое, а
Фаберже, изумительной красоты. Дед к
тому времени уже слегка поумнел,
набрался опыта и решил, что разбивать
яичко нет смысла. Сразу взял и выбросил.
Курочка
Ряба совсем загрустила, но все еще не
теряла надежды угодить хозяину. В
течение недели она последовательно
снесла еще семь яиц: платиновое,
фарфоровое, серебрянное, хрустальное,
деревянное с хохломской росписью,
янтарное и, наконец, крутое. Все эти яйца
дед столь же последовательно выбрасывал,
а последнее воспринял как издевку и
сначала кинул им в курочку, обозвав ее
гнидой в перьях и ходячим бульоном. Ряба
окончательно обиделась и вообще
перестала показываться на глаза.
Дальше
было вот что. Через три дня на крыльце
раздался топот и вслед за ним
начальственный стук в дверь, от которого
дверь треснула и отворилась. В избу
шагнул громадный усатый полицейский,
благоухая сложным букетом ароматов
новых сапог, кислых щей и самогона. За
его плечом тенью отца Гамлета маячил
дворник, пряча в сивой бороде злорадную
ухмылку; в его букете доминировали запах
лежалого навоза и прошлогодних портянок.
Полицейский, оказавшийся околоточным
надзирателем, выудил из кармана одно
золотое яйцо, одно яйцо Фаберже и горсть
бриллиантовых осколков, из которых
самый крупный был размером с таракана.
Остальные яйца кучкой лежали у дворника
в фартуке, концы которого он придерживал
с изяществом уличной торговки.
-
Что это валяется у вас в мусоре? – грозно
спросил околоточный, – Злоумышляете?!
Перепуганные
дед с бабой наперебой рассказали всю
историю, уличая друг друга в сокрытии
подробностей и призывая в свидетели
всех апостолов, как гуртом, так и
поименно. Стали звать курочку Рябу,
чтобы подвердила, но та, слава Богу, не
пришла: для полного счастья в этот
момент только говорящей курицы не
хватало. Околоточный, естественно,
рассказу не поверил. Он, по его словам, за
свою жизнь еще не встречал такого, чтобы
люди выбрасывали золото и драгоценности
только потому, что из них нельзя сделать
яичницу. Налицо был явный криминал и,
возможно, государственная измена, если
не что-нибудь похуже. Желая, видимо,
приблизить момент истины, околоточный
отвел деда в его же собственный сарай.
Там он его бил-бил, но так ничего и
добился, кроме бессвязных проклятий в
чей-то адрес вперемешку с обещаниями
свернуть адресату шею. Наконец,
околоточный ушел, забрав дворника и яйца
и на прощание пригрозив в следующий раз
посадить в кутузку деда вместе с бабой,
невзирая на то, что она когда-то была
женщиной.
Дед тут же созвал малый семейный совет.
Присутствовали баба и внучка; Жучку и
кошку решили не беспокоить по пустякам.
Почесывая отбитые бока, дед произнес
обвинительную речь, в которой доказывал,
что во всех неприятностях виновата
курочка Ряба, так бессовестно их
подставившая. А за это, заключил дед, ее
нужно немедленно в суп. Каковы мнения
членов совета?
Мнения членов совета разделились.
Внучка предложила вместо Рябы положить
в суп дворника, хотя и выразила сомнение,
что подобная личность, пусть даже и в
вареном виде, когда-либо престанет
стучать. Баба отправилась на кухню
варить суп, мудро заметив, что не так уж и
важно, из кого он будет; главное – не
экономить на лавровом листе. Не
дождавшись консенсуса, дед плюнул и
пошел во двор ловить Рябу. Он набрал
полный карман проса и, сделав добрые
глаза, принялся щедро сыпать его на
землю.
-
Цып-цып-цып!»
- разносилось по двору, – «Цып, твою!..»
Но
курочка Ряба была не настолько глупа,
чтобы попадаться под горячую руку.
Терзаемая дурными предчувствиями,
возникшими у нее еще при виде
полицейского, курочка все это время
просидела в лопухах за сараем, в надежде,
что ситуация как-то утрясется. При виде
же деда, разбрасывающего просо в
несвойственной ему хлебосольной
манере, ее предчувствия перешли в
уверенность. Как только несчастная
птица осознала, что ее жизнь, попросту
говоря, находится в опасности, она
распростилась со всеми иллюзиями,
наскоро снесла яичко и с громким
кудахтаньем пустилась наутек. Что ее и
спасло: дед, успев уже привыкнуть к
человеческой речи Рябы, не сразу обратил
внимание на эти, вообще говоря,
естественные для любой курицы, звуки. А
когда сообразил что к чему и, кряхтя,
полез за сарай, то было уже поздно: след
курочки Рябы простыл, а на земле под
лопухом лежало яичко.
Дед
выругался на чем свет стоит, поднял яйцо
и понес в избу.
-
Глядите, наш будущий суп нам очередной
подарочек приготовил! - позвал он
домашних.
Яйцо
выглядело весьма необычно и ничем не
напоминало предыдущие. Тяжелое,
разделенное на выпуклые дольки, с одного
конца торчит какая-то закорюка, а в нее
вставлено кольцо. Не золотое, а обычное,
железное. Дед с любопытством потрогал
его, потом потянул. Кольцо легко
выскочило.
|
