ГЛАВНАЯ

Андрей Оредеж 

ВЕЧЕР ВСТРЕЧИ ОДНОКЛАССНИКОВ
(Рассказ)

 Валютная биржа располагалась в большом здании из стекла и бетона, окруженном сквером. Лет двадцать назад, такое здание можно было назвать суперсовременным,

а теперь… Как же всё относительно и недолговечно.

Так и я, ведь ещё три месяца назад, и не помышлял, что буду плестись сюда, чтобы обменять на рубли последние три сотни долларов из своей копилки.

 У самой биржи стояла бабушка и просила милостыню. «Хитрая бабка» - подумал я, давая ей пару монет, - «Знает, где стоять». Я вспомнил как, однажды, выходя из налоговой инспекции, увидел такую же нищую бабку. Мы выходили с бухгалтером, в отличном настроении, сдав все отчёты.

-Нашли же вы мамаша, где стоять, – громко произнёс я, - У тех, кто отсюда выходит, уже вряд ли что осталось.

 Моя шутка вызвала смех окружающих. Теперь я улыбнулся, вспомнив это. В настоящий момент, я сам, был во много раз, беднее этих старух.

Получив рубли, я поспешил выйти на улицу. В сквере работал павильон. Я залпом выпил, первую за сегодня, бутылку пива. Взял вторую, и сел на скамейку рядом.

Да, я был на сегодняшний день самый форменный банкрот.

  И ведь всё бы было ничего, если бы не жадность, элементарная жадность.

У меня была своя ремонтно-строительная фирмочка. Были заказы, водились капиталы, но как всегда, их казалось мало. В ту пору состоятельные заказчики как раз начали делать, так называемый, евроремонт, вот я и набрал авансов под заказы, не имея ни опытных людей, ни инструмента, ни знаний в экономике. Результат не заставил себя ждать. Уже через полгода я отдал за долги последнюю машину. Кое-как выкручивался, прятался, чтобы просто не прибили. Стрелки, разборки, кредиты, проценты. Это был ад.

  Но вот теперь пришел к тому, к чему пришел. К лавочке, возле пивного павильона. Домой не хотелось. Надо было что-то придумать предпринять, но ничего не лезло в голову. Всё усугублялось тем, что дома жена и ребёнок. Живи я один, мне было бы намного легче. Если бы знал, как повернётся жизнь, то не женился бы никогда. Вдобавок не получилось у нас семейной идиллии, хотя своего маленького пацана мы оба любили. Жена не особенно вникала в мои профессиональные проблемы. Её, раздражало лишь то, что ей вдруг перестали даваться деньги на разное барахло. Она работала медсестрой, почти бесплатно, в поликлинике, рядом с домом, общалась с дебильными подругами и смотрела сериалы. Почти все. Был момент, когда я удивлялся, как это мы поженились, и была такая любовь, но потом перестал об этом думать. Мы много раз хотели развестись, но слишком любили своего шестилетнего пацана, чтобы сделать его несчастным. Жена всё время твердила, чтобы я бросал всякий там бизнес и устроился на постоянную работу как все нормальные люди.

Я, один раз даже попытался, но меня никуда не брали. Даже мастером в мебельный цех не устроиться. Не берут, особенно если разглядят, что был предпринимателем, так сразу от ворот поворот. Раз бывший бизнесмен ищет работу, значит он или жулик или неудачник. А кому теперь нужны те и другие?

Так что ситуация тогда была самая подходящая чтоб напиться. Нет, лучше то от этого не станет конечно, да и проблемы не решаться, но…

Я взял себе ещё пива и немного водки, потом ещё.

Из павильона вышла женщина-продавщица. Наверное, собирать бутылки вокруг. Посетителей не было. Они всегда выходят из павильонов и собирают бутылки и мусор вокруг, когда нет посетителей. Но она шла прямо ко мне.

Я поднял голову. Батюшки! Да это же… Это же Алка Лившиц, моя одноклассница.

Алка, надо же, как мир тесен. А я тут в таком виде сижу и пью один, как последний оборванец. Вот досада.

-Привет, сколько лет, сколько зим, - я встал со скамейки, «Ну и растолстела!»

-Да уж, не думала тебя тут встретить, - поприветствовала меня Алка. - Сразу не признала, всё думала ты не ты, а сейчас вышла, смотрю - почти не изменился.

-А ты что, здесь работаешь? - спросил я.

-Ну да.

-А я вот вчера перебрал малость в ресторане, с американцами, -  на ходу врал я, - так вот и решил немного расслабиться. Я вообще то тут часто бываю, на бирже.

Работа такая. Бизнес, понимаешь.

-Молодец, крутой стал, - улыбнулась Алка,- а где тачка?

-Да отпустил пока шофёра, что б не видел, как я пиво пью. Не солидно.

-Ну, молодец.

-Наших то, видишь кого? – спросил я.

-Да вижу, я ведь всё там же живу, в нашем районе. А ты переехал?

-Да переехал.

-Ну вот, поэтому то тебя и не найти.

-Будто искали.

-Так у нас же встреча!

-Когда?

-Через неделю. В пятницу. Вот судьба то, что ты сюда загрёб.

-А где собираемся?

-Да, у нас, там, в стекляшке, в седьмом магазине. Помнишь там, где раньше шашлычная была и рядом банкетный зал, теперь там бильярд и ресторан, так вот в этом ресторане.

-Надо же скидываться как-то.

-Чисто формально, по сто рублей.

-Ведь этого же мало.

-В том то и дело. Собирает всех Игорь Панин. Он теперь раскрутой! Куда нам всем.

Придёшь?

Я достал сотню и протянул Алке.

-Приду, конечно. Во сколько?

-В пять.

К павильону подошел кавказец средних лет.

-Эй, Алька, давай работать, хватить балтать.

-Да отстань ты, Ашот, одноклассника встретила.

-А, другой дело, добры день, дарагой, - поприветствовал меня Ашот.

-Ну ладно, пойду я, приходи обязательно, - Алка помахала мне и побежала в павильон, к которому двигались трое посетителей.

-Пока, до пятницы.

 Я не спеша, встал со скамейки, закурил и побрёл по скверу, думая о том, как тесен мир. Прошло восемнадцать лет. Надо же Панин, которого частенько обижали, теперь всех угощает. Ну да жизнь по-разному распорядилась нами, наверное, некоторым и не наскрести и на складчину. Молодец Игорь. Меценат. Я вот тоже, далеко не в лучшем положении. Ну что ж, посмотрим, кто кем стал. Интересно. Сейчас не многие так вот собираются, встречаются, у всех проблемы. Семьи, дети, работа, или её отсутствие, как у меня.

 Неделя прошла обычно. Ругань с женой, безуспешные поиски заработка. Может не ходить на эту встречу? Зачем я приду? Я, прогоревший предприниматель, вновь начинающий всё с нуля.

 Вот, пусть Алка, простая продавщица, но она и не хотела большего от этой жизни. Значит она не неудачница. Её всё устраивает. Пиво, водка, недолив, начальник Ашот. Значит она счастливый человек. У неё всё правильно в жизни.

 Панин, как она выразилась «раскрутой», кормит и поит такую котлу. Я бы тоже так мог, пару лет назад. А теперь я против него? Горемыка-неудачник. Смешно даже, этот Панин из двоек то с трудом вылез лишь к восьмому классу. А после в училище пошёл. И надо же теперь собирает всех. Просто из спеси, доказать всем: вот, дескать, какой я.

 Может, конечно, я и ошибаюсь. Может, соберется весь наш дружный класс, и никто не будет ни на кого глядеть, кто там кем стал или не стал. Выпьем, обнимемся, расцелуемся, попоём хором старые песни. Хотя, стоп! Когда это мы были дружными? Да мы дрались все десять лет, постоянно деля класс на разные группировки. Обзывались и сплетничали. Впрочем, как раз сейчас, может и интересно по-доброму на всё это посмотреть, с высоты прожитых лет.

 Так что, на вечер я поехал. Жена, конечно, покричала и на пороге устроила микро-скандал, но я всё равно ушёл. Да и что было делать? Или оставаться дома и слушать о том, что я балласт на нашем семейном корабле или пойти и раскрутить соседа на близлежащий пивбар. Я выбрал вечер встречи.

У входа в ресторан стояли крепкие ребята, в кожаных жилетках и вежливо поинтересовавшись, куда я иду, пропустили меня. Я поднялся на второй этаж. Старую шашлычную было не узнать. Всё переделали. Приличный дизайн, мебель, стойка. Сколько я не был тут? Тысячу лет.

Наших я увидел сразу. В углу из столиков был составлен один огромный стол буквой П, во главе, которого, восседал Панин. Стол уставлен закусками и напитками. Я вроде не опоздал, хотя все были уже в сборе.

-О, привет!

-Как жизнь?!

-Сколько лет?!

-Как дела?!

Сыпалось отовсюду. Я жал десятки рук, улыбался. Стало как-то тепло и хорошо. Я забыл свои грустные мысли и раздумья о собственной второсортности.

 Вот Алка Лившиц, весёлая и уже успевшая подвыпить, хохочет на весь зал. Вот умница Маринка Весёлкина, какая была такая и осталась. Вон Боря Мабосов со всеми страстями человеческими, отображенными на его лице. Придурок Войтович, вроде бы так и остался придурком, хотя и инженер электронщик. Выкатил красные глаза и что-то шутит. Интеллигент Паша Рогальский. Преподаёт. Галька Буйнова секс символ всей школы, неужели это она? С испещрённым морщинами лицом, словно маленькая старушечка. А ведь была моя самая первая любовь, с первого класса по третий. Вася Олегов, талантливый парень, музыкант и отличник, а стал простым фотографом. Валера Иванов, говорят, сидел. Ленка Воронина, уже пьяная, как и восемнадцать лет назад, на выпускном, время от времени кричит, протягивая бокал:

-Шампанского!

Гриша Рюмин, - предприниматель, на Южном рынке, держит ларёк с сигаретами. Драгунский, первый хулиган,– мент. Антон – грузчик в овощном магазине. Любка Цветкова, беременная, не пьёт, поглядывает на часы, у неё уже четверо детей! Всех не перечислишь. Хотя многие и не пришли, народу собралось человек двадцать.

 Неужели это мы? Кто-то изменился, кто-то почти нет. Так только, морщинки, сединки. Как будто бы и не было этих восемнадцати лет. Вроде пролетело всё как один день и хорошее и плохое.

Здесь были и те, кто доучился до десятого, и те, кто ушли после восьмого в техникумы и училища, как и сам Панин.

Возле него сидело двое коротко стриженых ребят, которых я не знал, видимо какие то его коллеги по бизнесу.

Выпили. Выпили ещё. Пошли проветриться на летнюю открытую террасу. Ольга Иванова сразу сообщила мне, что развелась, и всё время норовила прижаться ко мне грудью.

Эх, Оля, Оля, если бы ты это сделала восемнадцать лет назад…, но тогда ты была заносчивой и неприступной, и даже как-то не пришла ко мне на свидание возле кинотеатра.

Вновь вернулись за стол.

Панин улыбался, но как-то натянуто. Иногда отпускал, шуточки, не очень понятные большинству, но на которые народ бурно реагировал, хохоча вовсё горло.

-Пейте, ешьте, не стесняйтесь, всё схвачено, за всё оплачено, - подбадривал всех Игорь.

Худой и белобрысый, он был из тех, кто казалось, почти не изменился. Черты лица его остались утончённые и юношески нежные, как и в восьмом классе. Было впечатление, что он до сих пор даже не бреется. Он совсем не был похож на нового русского. Только перстень, и, нет, нет да  мелькавшая из-за ворота рубахи золотая цепь, напоминали об этом.

-Привет, - подобрался я, наконец, к нему.

-Привет, - снисходительно молвил он. Его спутники тоже окинули меня с головы до ног. Весь вид Игоря говорил: кто я и чего добился, вы знаете, а кто вы и чего добились или нет, вы, мне не интересно. Вдобавок он не хотел ни с кем затягивать разговор, наверное, он боялся, что в любой момент у него могут, что нибудь попросить. Может денег?

-А ты у нас Игорёк не один, новый русский, вон рядом с тобой тоже воротила с валютной биржи, - брякнула, размахивая рюмкой с водкой Алка.

Игорь удивлённо посмотрел на меня, вполоборота развернувшись всем корпусом, он теперь только так поворачивался.

-Ну, уж и не воротила, пока ещё, - смущённо поддержал я Алку.

-Ну, ты, это, садись рядом, что ли, - обронил один из друзей Игоря.

-Ты кем там, на бирже то? – спросил Игорь.

-Да у меня там брокеры, я просто приезжаю, время от времени, а сижу, в главном офисе, в банке, - понесло меня.

-Понимаю, чё за банк?

Я напрягся:

-Да, филиал московского одного, не очень крупный.

Игорь с друзьями захохотали.

-Да ты не боись, мы у тебя сейчас кредит просить не будем.

-Ты то, на чём приподнялся? - спросил я Игоря, пытаясь переменить тему.

-Скупка цветмета.

Вот оказывается, чем надо было заниматься, а не ремонтировать эти дурацкие квартиры.

Наливали коньяки, водку. Стол гудел, все буквально лопались от закусок, словно до этого, специально не ели, три дня.

-Ладно, надоело здесь, повеселили народ, повстречались все, пора сваливать. Надо признать, что большинство наших одноклашек так и осталось быдлом. Пусть тут всё дожирают, допивают. Поехали в «Плазу», с нами, тёлок снимем? – скучно оглядывая общество, предложил Игорь.

-Нет, спасибо, - покоробило меня за всех.

-Слушай, ты не похож на банкира. На халяву в «Плазу» не хочешь.

-А я и не банкир, - закипало во мне против этого напыщенного богатейчика.

Лица Панина и его помощников вытянулись.

-А кто же ты?

-Я, безработный.

-Не понял. А чего Алка болтает?

-Да я последние баксы, как раз на бирже, разменял, и шёл домой, а по пути завалился в её павильон, да и напился. Там мы с ней и встретились.

-А чего ты тут со мной расселся тогда, проваливай в конец стола! - разъярился Игорь.

-Почему, здесь за столом все равны. Почему, если не банкир, то в конец стола.

Я и так не хочу здесь с тобой оставаться, но уйду тогда - когда сам захочу.

-Слышь, ты, лох, ты чего учить нас будешь, - толкнул меня помощник Панина, сидевший рядом со мной, - Сказано, проваливай. 

-Здесь может и все равны, но один из равных здесь за всё платит, - Игорь прошипел это, как будто бы тихо, но попал в неудачную паузу за столом, вдобавок  музыка на миг замолчала, и это стало слышно всем.

Все притихли, многие положили вилки.

-А ты что нас тут, куском хлеба попрекаешь что ли? – спросил придурок Войтович, выкатив ещё больше, свои красные глаза.

-Я никого не попрекаю. Я просто…

Голос Игоря потонул в возмущениях.

-Ты, бля, гнилой базар завёл! – рявкнул Валера Иванов, засучив вдруг свитер и обнажив свою, испещрённую наколками, загорелую руку.

-А что мы тут все, нищета что ли? Мы тебя об этом банкете не просили, мы, и сами бы скинуться могли, – встала Маринка Весёлкина.

-Сколько мы тебе должны? - поддержала её Буйнова, расстёгивая сумочку.

Официанты и посетители за другими столиками замерли. Все предвкушали интересное представление. Наша подвыпившая разномастная толпа продолжала шуметь.

Лицо Панина было, в этот момент, настолько глупое, что я не мог удержаться от смеха.

Он сверкнул на меня своими маленькими глазками, и громко, постучав вилкой по бутылке, попросил тишины.

-Друзья, о чём собственно спор и крик. Ну, как вы могли подумать, что кто-то здесь кого-то, чем-то попрекает, - все замолчали, - Ребята несите горячее! - крикнул Игорь официантам, - И с водочкой, что тут у нас?

Официанты прекратили глазеть, и с видом египетских фараонов, не спеша, удалились.

-Просто мы с товарищем поспорили немного, - он не удосужился даже назвать меня по имени, - Товарищ выдавал себя за банкира, и что-то тут пытался у меня, под эту марку, выманить. Это очень некрасиво. Я просто прошу его покинуть нашу компанию. Я думаю, вы со мной согласитесь, и мы спокойно закончим наш вечер и ещё посидим и выпьем.

-Ну, тогда другое дело, - согласился Паша Рогальский, - Да он вечно нос задирал.  

Все снова зашумели и задвигали вилками и рюмками.

-Надо же, наврал, что банкир.

-Идиот.

-Мания величия.

-Ну и скотина ты, Панин, - громко и отчётливо произнёс я. – Я ведь ничего у тебя не просил и не выманивал. Ты сам обозвал всех, здесь сидящих, быдлом!

-Что?

-Кто это - быдло?

-Это, ты, сказал?

Я не верил своим глазам, но все смотрели на меня, словно это я всех обозвал.

-Пусть убирается.

-Хватит портить нам вечер.

Неслось в мой адрес. Раздавались и мужские и женские голоса.

-Да он всегда ставил себя выше всех, - залилась Алка Лившиц, - Сам наврал, что банкир. И обзывает всех быдлом. Как тебе не стыдно?

-Да это…

Игорь вновь завладел вниманием всех:

-Нет, может, вы хотите, чтобы он остался? Так пусть он остаётся и платит за всё.

Вот и проверите, какой он банкир. А я уйду.

-Игорь, ты что?!

-Игорёк, прости, не обижайся на нас.

-Панин, мы с тобой.

-Пусть убирается этот обнаглевший банкир.

-А салат там ешё есть?

-Шампанского!

-Игорь, без обид.

-А шашлыки…

-Да пусть официанты его выставят.

-Да сейчас мы и сами…

-Слышь, ты сам быдло.

-Мочить надо этих банкиров!

-Всю страну разворовали!

У меня перехватило в горле. Я хотел сказать им, объяснить, что тут на их глазах происходит какая то фальсификация, и я ничего не врал, да и вообще никогда не противопоставлял себя коллективу. Просто так получилось, сначала, как шутка вроде. Это Панин всё перевернул с ног на голову.

Я взглянул на него. Он криво улыбался, его друзья тоже. Их заняла эта игра в управление обществом, настолько, что было не нужно и в «Плазу». Шоу само пришло.

Наверное, если бы он попросил их, в знак примирения, голыми станцевать на столе, и дал каждому за это долларов по пятьдесят, они бы согласились.

 Но сказать это всё я не смог, не нашёл слов, не нашёл средств. Я смог только взять полную рюмку с коньяком и выплеснуть в лицо Панину.

-Да он нажрался!

-Не умеет вести…

-Гнать его!

Я ощутил удар в голову, потом по шее. Я согнулся, почувствовав, как сильные руки подхватили меня и, словно пушинку, понесли, по пути навешивая пинки и удары. Вот первый этаж, вестибюль. Я не видел, кто конкретно меня тащил. Искаженные злорадными улыбками лица, звон, какой то посуды, грохот опрокинутого столика. Друзья Панина, одноклассники, охрана ресторана. Всё перемешалось: крики, музыка, удары. Потом улица, секунда свободного падения и звонкий шлепок об асфальт, с содроганием, в носу, с белыми кругами в глазах.

Я пролежал, наверное, с минуту, оглушённый падением. Слышал, как двери ресторана захлопнулись, и шум музыки и веселья затих за ними. Шаги прохожих рядом.

-Эй, давай, пошли скорее отсюда, а то милиция подберёт, - нежно сказал надо мной кто-то.

Я поднялся. Это была, разведенная, Ольга Иванова.

 Темнело, заморосил дождь. Мы  медленно пошли под руку. Она явно вела меня в сторону своего дома.

Всё тело болело. Глаз заплывал. По щеке размазывалась кровь. Да, не нужно было мне ходить на эту встречу одноклассников. Как-то не вписался я в неё. Наверное, не в том настроении пришёл.

-Всё-таки дружный у нас стал класс, - усмехнулся я. – Раньше не был таким.

-Люди взрослеют, меняются, - серьёзно согласилась неприступная Оля и ещё сильнее прижалась ко мне.

Напишите автору