|
Александр
Руденко
Н.
ЗАТЕЯЛА УБОРКУ
(Рассказ)
Уже давно
следовало навести порядок в квартире, и
Н. затеяла уборку. Это случилось утром:
внезапно и внепланово, внепонятно, как
говаривал один знакомый Н., недавно
найденный мертвым.
Когда она
мочила в ведре тряпку, в дверь позвонили.
Н. подошла, вытирая руки, и притаилась
около. Более не звонили. Н. отошла,
продолжила с тряпкой, но когда
выкручивать стала, позвонили опять.
Тряпка влажно вцеловалась в паркет, и Н.
снова застыла под дверью. Так простояла
она минут десять, но звонка все не было.
Через одиннадцать минут ее терпение
истекло. Н. прошла в комнату и включила
хорошую громкую музыку. Квартира
наполнилась саундом, и Н.,
встрепенувшись, воспряв, сызнова
подошла к двери, но поборола в себе
желание открыть ее и прошла в ванную,
налила в ведро воды и принялась искать
тряпку; нашла ее около ведра с водой.
Опорожнив лишнее ведро, прошла на кухню,
пересчитала попавшиеся на глаза бутылки,
подсчитала их залоговую стоимость,
ввела данные в память калькулятора и
принялась всячески оперировать
полученным числом. Пересчитав
пальчиками содержимое кошелька,
пересчитала еще раз. Закурила сигарету.
Табачный дым, терзая близорукие глаза,
совершенно размывал собою четкость
предметов, превращая их в мешанину
красок, купюрировал все, на что ни
посмотрит Н., - перед глазами ея
кружились купюры, исключительно они
мерещились ей, смиражированные дымком,
растиражированные воображением. За
окном вертелись желторвотные листья,
рванокрасные ладьи, - их багрили в бугры
и сжигали как могли, задымляя
окрестности, создавая неповторимо-изменчивый
муар заоконья; докурив, Н. вскочила и,
внезапно что-то вспомнив, кинулась к
входной двери и отперла ее; вошел
незнакомый мужчина с большим-большим
бумажным пакетом, какие бывают на
заводах для асбеста и для писем в
редакциях обремененных читательским (зрительским)
вниманием.
Мужчин, таких
как этот, что вошел, тянет именовать
дядьками.
- Однако долго
вы открывали, - упрекнул визитер и
спросил: - Или пакет пусть постоит
снаружи?
- Не знаю, -
сказала Н. равнодушно. - Пускай себе
стоит.
- Вы случайно
не Н.? - снова спросил дядька снимая шляпу
и массируя кончиками пальцев упревшую
кожу головы, тормоша свои седые
слипотившиеся волосы, распространяя их
запах; затем вытер ноги, положил шляпу на
полку (она упала, не вместившись по центр
тяжести, но он не поднял, а сделал вид,
что не заметил оказии); придирчиво
рассматривал девушку.
- Я Н., -сказала
Н.
- Н.? -переспросил
дядька.
- Н., -
подтвердила она.
- Угу, - понял
он и кивнул. Затем разулся (он был в
туфлях) и прошел в комнату. Проходя мимо
тряпки, он вступил в натекшую лужу и
моментально почувствовал сквозь тонкий
носок прохладу воды, ее мокро; сел на
стул и снял вымокший носок.
- Носок высушу
и пойду, - сказал он Н.
- Да, -
ответила она.
- Вы уборку
затеяли? - спросил он.
- Я?-
переспросила Н.
- Уборку
затеяли?
- Да.
Дядька сидел
и деловито выкручивал носок под себя, на
пол.
- Все равно
ведь мочить будете, - сказал он.
- Верно, -
сказала Н.
- Вот. Совсем
другое дело...- произнес дядька, суя руку
в излившийся носок и растопыривая там
пятерню. - Батареи горячие?
- Попробовать?
- спросила Н.
- Да,
пожалуйста.
Н. прошла на
кухню. Среди листьев кружилась чья-то
шляпа и Н. долго глядела в окно, наблюдая
падение неведомого головного убора,
который почему-то казался ей до боли
знакомым. Влистомассившись, шляпа
успокоилась на гребне занимавшегося
огнем желто-красного холмика, рядом с
крантами нестарых, полных влажными
листьями туфлей. У кого ж она могла,
совсем недавно, видеть такие туфли? Н.
пожала плечиком, включила под чайником
газ и поднесла спичку.
Вдруг в
голове возникло что-то вкусное - давно
такого не было. Н. схватила простой
карандаш и написала на пластике
кухонного стола:
Подобно
брошенному псу
Лист
увязался
Лишенный
ласки.
Самурайщина!
Н. стерла запись. Затем решила все же
написать и посвятить сие творение
Митеньке, ввиду подобия образов. ( Не у
Митеньки ли такие туфли? Н-нет, тю на меня,
ведь он пожизненно в кроссовках!). «Туфли
эти дорогие, пойти, что ли поднять?
Лишние деньги не помешают», - думала Н.
Закипел чайник. Наболтав себе чаю, она
распространила замысел на шестнадцать
строк и посвятила стихотворение Васе.
Выпив остывший чай, Н. вспомнила, что
собиралась затеять уборку. По дороге в
комнату она остановилась у телефона и
набрала васин номер.
- А Васю можно?
- спросила у поднявшей трубку сестры.
- А Васи нету
дома, - ответила поднявшая трубку сестра.
- А где он? -
снова спросила Н.
- А я хуй его
знает, - замысловато ответила васина
сестра.
Н. положила
трубку. В комнате она застала дядьку.
- Ну что
батареи? - тоскливо спросил он, теребя
уже подсохший носок.
- На месте, -
ответила Н. - Чаю не хотите?
- Ой, только,
пожалуйста, если можно - безотлагательно!
- горячо попросил гость.
- Хорошо, -
улыбнулась Н., а потом не удержалась и
расхохоталась, сложившись вдвое, словно
ее ударили в живот.
Дядька тоже
смеялся. Потеплело.
- Я мигом, -
пообещала Н. и метнулась на кухню.
Наболтала дядьке чаю.
- Вы с
печеньем? - крикнула. Дядька видимо не
слышал. Она прошла в комнату. "Только
осторожно, горячий», - предупредила она
небрежный дядькин порыв к чашке.
- О, Господи! И
давайте сюда этот ваш носок... и сидите,
сидите! Сейчас вам тапки принесу.
- Синие? -
заинтересованно спросил дядька.
- Ой, не помню,
а что? - неуверенно спросила Н.
- Да так,
ничего, - отмахнулся дядька. - Просто
сострил...
- А-аа...
Дядька снял
кислопахнущий кожаный плащ и бросил его
на диван. Расстегнул ворот наглухо
застегнутой мышино-серой рубахи,
обнажая волосы. Н. скрылась с носком в
ванной и развесила его на трубе подачи
горячей воды. Затем пошла на кухню и
выглянула в окно. Пара небритых
подозрительных субъектов выясняла
между собой отношения, смешно
передвигаясь по рингу автостоянки, и
вырывая друг у друга кожаный плащ. Н.
подумала о нынешней цене за такой плащ и
ее мысли потекли вольготно и гулко,
войдя в привычное русло бизнес-арифметики.
Стемнело. Н. вспомнила о предстоявшей
уборке и прошла в комнату. Магнитофон
гундосил и светил - запись давным-давно
закончилась. Она поставила другую
кассету и заструившаяся по комнатам
музыка навеяла ей образ Сергея.
«Нужно
позвонить Сергею», - подумала Н., взяла
тряпку, бросила в ведро и вынесла в
ванную; развесила на батарее подачи
горячей воды. Затем включила воду,
вымыла голову и высушила волосы феном.
Зазвонил телефон. Она сняла трубку.
Сергей.
- Привет, -
сказал он.
- Приветик, -
сказала она. - Соскучился?
- Вот еще! -
оскорбленно возразил тот.
- Зачем же
тогда звонить? - уязвленно и сердито
спросила она.
- Ну и пошла!..-
злобно и обиженно выкрикнул Сергей и
бросил трубку.
Н. было слышно,
как та разбилась. «А ведь телефоны нынче
дорого стоят», - подумала Н. - Дурак он,
этот Сережа!» Во время разговора с
Сергеем она думала о Митеньке. Он такой
преданный. Вечно его все предают. У него
черные глазки и белые-белые волосы, что
просто восхитительно. "Позвоню-ка...»-
начала думать она, как вдруг раздался
звонок в дверь. Открыв дверь, она увидела
соседа, который обратил ее внимание на
большой-большой бумажный мешок стоявший
около ее двери. «Спасибо», - произнесла Н.,
но сосед уже юркнул к себе и заперся. Н.
втащила пакет в квартиру. По дороге на
кухню он (весь отчего-то размокший)
расползся и явил миру того самого дядьку-визитера.
Однако на этот раз мужчина был голый,
мертвый, окоченевший. Из его рта торчал
носок. Глаза были укоризненно-остекленевшие.
Брови удивленно подняты. Руки и ноги
застыли в неестественных для мирно
усопшего изгибах. Н. засунула труп под
стол, к синим тапкам, и продолжила уборку,
окуная в ведро с водой тряпку сделанную
из какой-то древней мышино-серой рубахи.
Вымыв полы в
обеих комнатах, коридоре и ванной, Н.
переместила холодное скрюченное тело
дядьки на балкон и помыла на кухне.
Зазвонил телефон. Это был Коля. Его
звонкий радостный голос, его искренняя
заинтересованность ее персоной
растормошили Н. и она, предвкушая
приятную ночь, пообещала через часок к
нему заскочить. Положив трубку, Н.
кинулась одеваться, но в это время
позвонили в дверь. Она открыла. Это был
Вася. Они кинулись друг другу в объятия и
очнулись лишь заполночь. Целуя небритую
васину щеку, Н. думала о Сергее.
Вася
приподнялся на локте, обнял теплую и
приятную Н. и спросил:
- О чем ты
думаешь?
- У меня на
балконе труп мужчины, - спокойно
ответила Н. - Хорошее тело...
- А-аа,-
усмехнулся Василий. - А я-то думал: опять
о деньгах!
- Вот такая я
нехорошая, - рассеяно сказала Н. Вдруг
она вспомнила о муже, который скоро
должен вернуться из Киева, которого она
очень любила и без которого жить не
могла.
- Надо в
квартире, наконец, убрать! - сказала
вдруг она, и сползла с кровати на пол.
- Ты ж ведь,
как я зашел, убирала! - напомнил ей Вася, и
сполз с кровати на Н.
Лежа на полу и
глядя в небо васиного лица, Н. мечтала о
такой любви, как в том недописанном…
|
