|
Ирина
Истратова
ПРЕМЬЕРА
(Рассказ)
ПОДГОТОВКА
Витенька
17-17 проснулась рано утром, часов около
одиннадцати. Хлопнув пару раз длинными
ресницами, она попыталась перевернуться
на другой бок и доспать еще полчасика, но
почувствовала резкую боль в спине. Это
заставило ее подняться и пойти в ванную.
Там, быстро ополоснувшись холодным
душем, она наконец-то пришла в себя и
даже почувствовала прилив энергии.
Придя
на кухню, она автоматическим движением
поставила чайник на плиту, после чего
открыла холодильник и достала продукты.
Выудив из кучи грязной посуды острый
ножик, она слегка ополоснула его и долго
вытирала розовым полотенцем. Сгребя
продукты в кучу и прижав к груди, она
ушла в гостиную, уселась в кресло и
включила телевизор. Привычными
движениями делая бутерброды, Витенька
17-17 мгновенно включилась в действие
фильма, идущего на экране. Ее лицо
приняло заинтересованное выражение.
Когда
она доела бутерброды, на кухне засвистел
чайник. Она налила себе чаю, разбавив его
холодной водой, и быстро, практически
залпом, выпила его. Вернувшись в
гостиную, она выключила телевизор.
КОСТЮМ
Разыскав
в ворохе одежды, лежащей на стуле, нижнее
белье, Витенька 17-17 долго и упорно
опрыскивала его дезодорантом, после
чего, проветрив, надела. Потом открыла
шкаф и принялась осматриваться. Через
некоторое время сняла с вешалки
шелковую кофточку, надела и направилась
в прихожую, к зеркалу. Перед зеркалом она
долго поправлялась, расстегивала и
застегивала пуговичку, пока не
представила четко, что же,
приблизительно, стоит надеть вниз, после
чего вернулась к шкафу и метко вытянула
длинную белую узкую юбку. Положив ее на
кровать, Витенька уселась по-турецки на
полу возле стула, на котором лежали
носки, гольфы, колготки, чулки, и
уставилась на эту кучу. На ее лице
отобразилось подобие мыслительного
процесса. В конце-концов она вытащила
белый гольф, долго искала к нему пару,
после чего, проверив их на наличие-отсутствие
дыр, надела. Благополучно избавившись от
умного выражения лица, Витенька 17-17
надела юбку.
ГРИМ
Прежде
всего, она развязала платок на голове и
сняла все бигуди. Долго и мучительно
расчесывала волосы щеткой, пока не
решила, что они достаточно пушистые,
волнистые и блестящие. Достав из сумочки
пудру, она избавила свое лицо от жирного
блеска и сделала незаметными некоторые
шероховатости кожи. Потом остро
отточенным карандашом тщательно
наводила стрелки, предварительно
вооружившись кусочком бинтика, дабы
стирать ненужные линии. При помощи теней
она придала глазам слегка загадочное
выражение. Румянами нанесла на щеки
скромность. При помощи губного
карандаша она искривила губы в скрытой
интеллигентской, немного презрительной
улыбке. Коричневым карандашом слегка
изменив изгиб бровей, она добавила лицу
выражение детской восторженности, после
чего помадой нанесла на губы
чувственность. Отойдя от трельяжа на
пару шагов, Витенька 17-17 остановилась в
нерешительности, с четким ощущением, что
она что-то забыла. Через минуту
снизошедшее озарение привело ее к
маленькой пилочке для ногтей, и она
привычно выпилила из пальцев изящность
и аристократичность.
ДЕКОРАЦИИ
Выглянув
в окно, Витенька 17-17 увидела знакомый
пейзаж. Крыши низеньких пятиэтажек,
обрамленные венками зеленых деревьев и
расходящиеся кое-где веером, кое-где
концентрическими кругами, кое-где
квадратами, а кое-где и вовсе
запутывающиеся в сложный клубок
асфальтовые дорожки, дороги, улицы,
проспекты и переулки. По бокам их, возле
бордюров, стояли самые разные
автомобили: "Мерседесы" и "Запорожцы",
"Москвичи" и "Пежо", "Роллс-Ройсы"
и "Волги". Они, по большей части,
были скрыты деревьями, но Витенька знала,
что они там. В тени домов, возле
подъездов, стояли скамейки, которые к
концу вечера служили сборным пунктом
самой разнообразной информации. На
ветках деревьев сидели птицы, готовые
вот-вот запеть, зачирикать или закаркать.
ОСВЕЩЕНИЕ
Знакомый
пейзаж за окном освещало невообразимо
яркое летнее солнце. Оно, словно
необычайной силы прожектор, висело
прямо в центре неба, окрашенного в
нежный-нежный голубой цвет. На небе не
было заметно ни единого облака, только
где-то справа дымилось что-то перистое,
будто какой-то неведомый художник нанес
неосторожный мазок кистью, лишь слегка
испачканной белой краской. Витенька 17-17
знала, что чуть позже облачко испарится,
а солнце, отклоняясь все больше влево,
через некоторое время совсем уйдет за
горизонт, увлекая за собой и нежно-розовые
цвета заката. После этого начнут
зажигаться фонари, а потом и свет в окнах.
И, наконец, когда весь город будет
освещен только электрическим светом и
светом фар автомобилей, медленно и чинно,
снисходительно глядя на этот мир,
взойдет луна. Правда, этой медленности и
чинности хватит ненадолго. Озорные
звезды мгновенно закружат ее в хоровод и
все быстрее и быстрее погонят к западу. А
увенчается все это розовым, намного
более нежным, чем при закате, тоном неба
перед восходом солнца.
НАЧАЛО
Витенька
17-17 быстрым движением накинула на плечо
сумочку, надела изящные туфли на высоком
каблуке, вышла на лестничную площадку и
закрыла за собой дверь. Спускаясь вниз
по лестнице, она убрала ключ в сумочку и
достала оттуда узкие темные очки.
Приблизясь к двери, она остановилась,
надела очки, поправила прическу, потом
глубоко вздохнула и кивнула головой, как
бы говоря: "С богом!". Когда она
открывала дверь, ее губы торжествующе —
напряженно прошептали: "Внимание!
Занавес! Поехали!"…
Защебетали
птицы на деревьях, в окнах домов
задвигались силуэты, по дорожкам
задвигались пешеходы, по дорогам —
автомобили. На скамейках возле
подъездов зашушукались старушки. Жаркий
летний ветерок путался в ветках
деревьев и волосах прохожих. Быстрым
деловым шагом, не обращая внимания на
взгляды, бросаемые ей вслед, по одной из
дорожек, ведущих к автобусной остановке,
плыла Витенька 17-17.
|
